|
|
|
|
| Скачать весь рассказ |
|---|
|
12.04.02 -И откуда ты только появился? - говорю я со злостью, - моя башка, захочу - выдерну тебя и выкину. -Давай, давай попробуй, - самодовольная усмешка. -Ну скажи мне, кто ты? - я прошу почти с мольбой. -ТЫ. Я недоверчиво ухмыляюсь, как привычно это делаю - губы на щеке. -Что, мое перерождение? -Что-то типа того. -Я не верю в реинкарнации и всякие прошлые жизни. -Тогда кто же я? - спрашивает с издевкой. -Моя тень, мое отражение, - мерзко кривлюсь я, - почему у тебя глаза зеленые? -А твои какие? -Серые, просто серые, но некоторые говорят, что серо-голубые. -А мои? - ожидающий вопрос. -Зеленые, как солнце через молодые березовые листочки. -Как в мае. Ты же любишь май. У тебя день рождения, да? -Ага, праздник детства. Раньше я не понимала этой песни, как это день рождения - грустный праздник. А теперь понимаю, не просто грустный, но и тягостный, ненавистный. Но ты прав, я люблю май. Снег растаял, грязи нет, природа оживает, на березках листья. Смотришь из окна. Сначала все деревья голые, а потом легкая еле заметная зеленая дымка. И с каждым днем она все гуще, темнее.Но пока апрель, грязь, слякоть.Все вроде бы уже подсохло, и народ оживился, вкушая весну. Но какое гадство, опять холод, буря, снег. Оборвалась весна. Сейчас вроде опять тает. Я иду пешочком, как обычно. Уже четвертый месяц проездной не покупаю. -Посмотри на свои джинсы, как ты их уляпала. А ботинки, ужас! Я равнодушно отмахиваюсь. -А, пофиг... Вот и любимый Политех, как всегда куча народу на крыльце. Здесь сухо, тепло, студенты выползли погреться из унылых аудиторий. Играет какая-то классическая музыка, в общем-то приятная своей ненавязчивостью. Ее никто не замечает. Сегодня проект, иду, как на пытку. -В последнее время ты совсем разленилась. Не учишься нифига, а сессия-то не за горами. Я отмахиваюсь: -Да знаю я, нагоню. Я все пытаюсь тебя разглядеть, моя половина, темная (прямо как у Кинга), если б все было так просто. В том-то и штука, что непонятно. Вроде я, и не я. -Ты парень или девушка? - спрашиваю подозрительно. -Пора бы уже оставить это? Что, так принципиально? -Выглядишь как парень, - неуверенно говорю. -А сама-то, пацанка. Как постриглась, так вылитый пацан. Не сутулься. Не хмурься. -Ой, не надо вот этого. Ты будешь мне помогать или цепляться по всякой ерунде. -Помогать, - вздыхаешь. -Ладно, буду считать тебя парнем. А то у меня нет друзей парней. Но имя, почему ты мне не хочешь сказать свое имя? -Я же говорю - Ким. -Но это мое, - я возражаю. -Вот именно, - киваешь с уверенностью. -Ну ладно. Теперь по порядку. Что мне нужно. Разобраться в себе. Хорошая формулировка проблемы. Ясная, четкая. Но мне совершенно не подходит. Все, что есть во мне, все мысли и чувства, раздумья, все, что копилось лет эдак с тринадцати, да, наверное, этот возраст. Итак. Все лежало в дальнем чулане, в моей башке. Вынимаю осторожно, чтобы не запачкаться в пыли и паутине. Я всегда все старалась запихать поглубже, чтобы не мучаться. Может, сейчас немножко погляжу и опять уберу. Сегодня... Меня реально трясло. Не часто происходит что-то в этой моей реальной жизни, способное так выбить из колеи. Но это случилось. Я гуляла с Хорсом в лесу. -Хорс, это кто? -Здрасть, Хорс - пес мой, боксер, ты чего? - с удивлением спрашиваю. -Да это я так, продолжай. -Страшно вспоминать. Я вела его на поводке, как обычно. Он вредный, да я часто злюсь на него, он меня выводит из себя. Но все же. И тут выскакивает откуда-то этот пит-буль, не собака, а капкан. Я ничего не смогла сообразить, как всегда в таких случаях. Они сцепились за загривки. Я кричала. С тем псом были какие-то девчонки. Они страшно перепугались. Я кричала, просила их, сделайте же что-нибудь. А этот пес вцепился в лапу Хорса, он так хрипел, мой Хорс. Я думала, этот гад ему ногу откусит. Кровь. У Хорса весь рот в крови. Нога в крови, он хрипит. Девчонки оттаскивают того пса за ноги, пинают ногами по голове, разжимают челюсти. Мне еле удалось увести Хорса. Я боялась смотреть на его ногу. Я была в каком-то оцепенении, хотелось плакать, но не получалось. Но хуже всего было потом, когда я пришла домой. Папа посмотрел на меня с такой ненавистью, будто это я виновата в случившемся. Он всегда меня винит или Ладу, если с Хорсом что-то случится. Я понимаю, он Хорса любит больше чем всех нас вместе взятых... -Ты преувеличиваешь, - перебиваешь с сомнением. -Нет, это доказанный факт. И не перебивай меня. Меня уже трясло, реально. И как только он произнес эти слова, где вы их находите (в смысле, собак этих), я уже чувствовала, что не могу держать слезы. Я знала, что у меня шок. Может легкий. Когда он увидел кровь на пуховике и спросил, не укусил ли меня... Мне захотелось, чтобы тот пес и правда меня укусил, хотя я ужасно боюсь физической боли. Мне тут же мама всучила деньги и отправила за хлебом, говорит, успокойся, с сочувствием. А я вышла за дверь и расплакалась на лестничной площадке. Думаю, пока шла по улице, все видели, какая у меня рожа зареванная.Я потом подошла к Хорсу, он лизал лапку. Мне стало так жалко его, так стыдно, будто я в самом деле виновата. Мне так и кажется. Это уже не раз, когда со мной его собаки кусают, причем очень серьезно. У меня вообще постоянно какие-то неприятности, косяки происходят. -Ну вот, мы подошли к главному. Ты неудачница? -Да, - говорю я с неизменной обреченностью и смиренным вздохом. -И еще жалеешь себя постоянно. -И это есть, одно без другого просто не может. Все в моей жизни не так, и от этого я себя жалею. -Как - не так? -Как бы мне хотелось, - злюсь, - разве не понятно? -Ааа... - протягиваешь лениво. Ладно, пора начать время исповедей, верно? -Что я могу сказать тебе, чего бы ты не знал? -Поверь, есть много такого, чего я не знаю. Я хмуро смотрю на него. Вот же прилипчивый гад. Будто плохо мне жилось без него. -Я прекрасно знаю, как ты жила. Но теперь с этим пора покончить. Сколько можно жить под стеклом? Тебе не хочется хотя бы понять, что происходит? 13.04.02 Как-то даже странно, что пишу утром. Обычно это происходит по ночам, когда папа вдоволь наиграется в компьютерные игры. Вот сейчас взялся опять за Диабло. Я тоже иногда поиграю немножко. У меня кстати героиня Фея, такая девка, типа Зены, только с луком. Кстати, мне всегда нравились луки и стрелы. Так вот, сажусь писать вечером и пишу в темноте. Наверное, посажу себе зрение, хотя так не хочется, у меня ж единица. Сейчас как-то не тянет писать на бумаге. Ненавижу перепечатывать написанное. За эти наверное пол года я научилась сносно печатать. Конечно, хорошо, что в Ворде есть проверка орфографии, которая мне показывает все мои оЧептяки. Так вот, о чем это я? -Зубы заговариваешь мне, - говоришь недовольно. -Что хочу - то и делаю. Ты вообще кто такой, откуда взялся? -Хватит спрашивать, сама подумай. -Из моих мыслей, моей нереальности, так? -Ага, из страны Небывалии. -Ну ладно, я знаю, что ты это плод моего воображения, вот и все. Я выдумала тебя от одиночества и безысходности. -Ну спасибо, Ким, - говоришь обиженно. -Пожалуйста, Ким. И не надо обижаться. Я конечно фантазерка, но вполне способна отличить реальность от вымысла. -Ладно, это не важно. Мы ведь хотели поговорить о тебе, твоем состоянии. -Да, мое состояние, то как я себя сейчас ощущаю... У меня такая ассоциация - рыба. -Задыхающаяся, которую вытащили из воды? -Почти. Нет, скорее не совсем так. Я рыба, которая думала, что спокойно плывет по воде. Ее куда-то несет течением, но она не задумывается об этом. Нет, конечно, задумывается, но течение-то вспять не повернуть, поэтому лучше оставить, не думать об этом. Но самом деле у меня в губе крючок. Да, я рыба на крючке. Я не вижу леску, но это она меня куда-то тянет и держит. А может меня скоро вытащат на берег. Глянут - мелкая рыбешка, и оставят на песке, а может сжалятся и кинут обратно в реку.Пару лет назад я уже писала о себе, о том, как я себя ощущаю. Получалась полная ничтожность и никчемность. Потом я начала писать рассказы. Я уже много раз повторяю, я не писатель. Я сказочница. Выдумываю сказки и дарю их другим. Верю ли я в них сама? Конечно, верю. Везде и во всем моя неистребимая вера в прекрасное. Я верю, что в жизни может случиться все, что угодно, любое чудо. Но только не в моей. Я счастлива, живя жизнями других, теми судьбами, которые я сама же и придумала. Но если еще кому-то это приносит радость, значит все не зря. И во всем этом есть смысл. Да, конечно я хочу, чтобы то, что я пишу, не могу назвать это творчеством, вызывало радость, нравилось, заставляло плакать и все остро переживать. Обидно, когда этого не происходит. Но я не могу писать так, чтобы нравилось, хотя и пытаюсь. Главное, чтобы не то что нравилось мне, просто выражало то, что я хотела сказать. Эти образы в моей голове, они как кусочки смальты или цветного стекла. Я пытаюсь сложить их в одну мозаику, но пока не получается. Они разрозненны. Сверкают, переливаются. Вот появится в моей голове какая-то яркая вспышка. Может вдохновение, но скорее идея и настроение. Иногда настроение перегорает, но это как отложить вдохновение на дальнюю полку. Герои уже живут во мне, я живу ими. Если я их придумала один раз, они никуда не денутся. Я смогу вернуться к ним в любое время. Мне нравится продумывать разные их эпизоды и мелочи. -Что так смотришь? - хмуро спрашиваю я. -Да так, интересно рассказываешь. -Вот-вот, я этого и добиваюсь. Чтобы было интересно, чтобы повествование втягивало, а не утомляло. Ведь если неинтересно читать, то трудно заставить это сделать. -Хорошо, ты говоришь, что не писатель. Тогда кто же? -Просто человек, который что-то хочет сказать, поделиться своими мыслями, мечтами. А писатель... Не знаю, мне много не хватает, опыта, знаний, впечатлений. Хотя я могу придумать что-то, даже не испытав не разу. Не знаю, чего мне не достает, но пока я пишу на уровне табуретки. Усмехаешься. -Ты не это хотела сказать. -Да, ты прав. Я хотела сказать, на уровне фанфиков, а не романов. Ну ладно. Я же не ищу славы, издательств, контрактов. Меня это не волнует. Если писать для гонораров - это уже не искренность. Просто хочется, чтобы читали то, что я пишу, вот и все. Мне нужны не восторженные вздохи, я лишь хочу, чтобы это было нужно кому-то еще кроме меня. -Хорошо, давай поговорим о Фее. -Да, давай поговорим. Прежде всего, я не фея. Далеко не... Я не та, кого во мне видят. Я не дарю свет. Не настоящий... Я просто вспышка фотоаппарата. Кто успел в нее попасть, думает, что я сияю, но самом деле это не так. Хочешь я расскажу тебе о моей боли. О том, что терзает меня, что вызвало тебя. -Будет интересно. -Хорошо, но сначала песню послушай. [Земфир@] Webgirl : )
Девочка, живущая в Сети, ***
Девочка, живущая в Сети, ***
Девочка, живущая в Сети, Мне всегда нравились образы Земфиры, те чувства, которые она во мне вызывала. Я, конечно, не понимаю многих ее ассоциаций, но я не пыталась вдумываться в каждое слово. Главное, ее строчки что-то во мне вызывали. Что-то очень важное, прекрасное, чувственное. Но эта песня. Она словно про меня. Я готова подписаться под каждой строчкой. Настолько она прочувствована, настолько выражает мое теперешнее состояние, что мне нечего добавить. Каждое слово выражает все полно и ясно. Теперь о Нимфе. -Хочешь рассказать мне о ней? -Да, хочу поделиться. Ты ведь знаешь, что с нее началась эта потребность копаться в себе. Ну так вот. Я ложусь на кушетку. Мне необходимо было это сделать, чтобы кому-то открыться...Мы сидим рядом на лавочке. Я хочу взять ее за руку, но не решаюсь. Я никогда не решусь сама, первая. Сейчас она со мной, она говорит мне те слова, которые я никогда и ни от кого больше не услышу. Да, сейчас она со мной, утешает меня. Но я понимаю, это только временно. Мысли ее уже с другой, с той, чья душа больше занимает ее мир. Та, с которой у нее есть то, чего никогда не будет со мной. Отводит взгляд. Моя нимфа... Думает, что все знает про меня. Нет, не все. Многое, слишком многое, но не все. И я не расскажу ей всего, потому что не могу донимать ее своими проблемами. Она так много страдала, я просто не могу вести себя так эгоистично. Но она не знает, что значит для меня. Я никогда не буду для нее тем, кто она для меня. А она уже спешит к той тени, что теперь неотступно за ее спиной. А я остаюсь одна. Она никогда меня не поймет. Поэтому я засовываю обиду поглубже. Хватит хныкать, ты уже не маленькая. Но последний всхлип, который она уже не услышит. Не хочу быть единственной в своем роде, потому что это все же ставит меня в какой-то ряд. Хочу быть просто единственной для тебя. Хорошо, что она ушла и уже не слышит. Все равно не поймешь, моя нимфа, а я не смогу объяснить, только огорчу. Я хочу, чтобы ты была счастлива, даже если я не буду...Ты садишься рядом. Здравствуй, моя половинка, имя которой Одиночество. Во мне много разных сторон, многие далеко не лицеприятные. -Хочешь увидеть их? -Я уже все вижу. Я живу в своем стекле. Я никогда его не пробью. Мне показалось, что оно стало тоньше благодаря ей. Но появилась тень, и стекло стало толще. А я хожу там, внутри него, моя темница круглая. Да, я наматываю круги уже который год, думаю, почему все остается по-прежнему, а вот, оказывается что...Я живу даже в не сказке, в сказку я убегаю. Живу я в иллюзии, иллюзией. Ты верно сказала, Земфира, девочка, живущая в Сети, это я. Даже не в Сети, а Сетью. Точнее, теми, кого мне эта Сеть дает. -По-моему эта Сеть - очередной крючок, - говоришь ты. -Да, конечно, - я покорно соглашаюсь, - у меня много было таких крючков, которые меня цепляли. Они конечно - полные глупости. Но должно же что-то меня держать. Да, это прекрасно жить чужими жизнями, но хочется-то пожить своей. Неужели я никогда не смогу выбраться из-за стекла без помощи сказок? -Я не смогу ответить, ты же знаешь... -Да что ты вообще можешь? - я злюсь, - на хрена ты вообще мне нужен? Не нужна мне никакая иная личность во мне. Хватит мне этих выдумок. Почему все не может быть настоящим? Я уже кричу и плачу. Да плачу. -Поплачь, это ведь всегда помогает, - ты прижимаешь меня к себе. Знаю, что не прижимаешь на самом деле, но хочется, что б так было. -Не знаю, легче, но мне часто хочется плакать. Что-то это мне дает. Ну почему ты не можешь быть настоящим? -Сама говорила, что выдумала меня, как же я могу быть настоящим. Твои герои живы только в твоей голове. И в головах тех, кто поверил тебе. -Но сколько можно верить в выдумку. Я хочу настоящего. Я хочу на свободу...Мне слишком тесно взаперти, И я мечтаю об одном, Скорей свободу обрести, Прогрызть свой ветхий старый дом, Проклятый старый дом... Говоря о "Короле и Шуте", мне сразу же вспоминается моя сестра. -Хочешь поговорить о ней? -Да. Она говорит, что я от нее отдаляюсь. Мне стыдно, но это так. Она всегда была для меня самым близким человеком. Но никогда не понимала полностью. Поэтому я ищу ответы и успокоение в ином месте. А она чувствует себя обделенной. Мне от этого очень плохо. Я не могу выразить Ладе, как она мне дорога, потому что она все равно не поймет и не поверит. Она не верит в сказки. Давно не верит, в любовь не верит. Мне иногда жаль ее. А может она и права, не тешит себя напрасными иллюзиями, остро ощущает реальность. Но все же мне жаль, что ей некуда убежать от этой реальности. -Это сложно. Ты ведь тоже не знаешь, что движет ею. -Я читала тексты ее будущих песен. Она хочет писать песни, но были только тексты за неимением музыкального сопровождения. В них много образов, но угадывается одна линия - вся та же далекая свобода, клетка, которую хочется перегрызть, те размытые люди или не люди, которые встают на пути со своим непониманием и отрицанием. Она во многом повторяет мои ощущения. Да только у меня есть свет в конце тоннеля, может совсем маленький, далекий, а у нее?... -А теперь она не пишет? -Говорит, что это тяжело. Перечитывая свои тексты, она уже не слышит той музыки, которая звучала при их рождении. И от этого ей больно. Поднимаемся на крышу дома. -Я давно здесь не была. Тут ветер сильнее. Вообще все сильнее. -Что ты чувствуешь? Я удивленно смотрю на тебя, потом подхожу ближе к парапету. -Какую-то незащищенность, - говорю неуверенно, - вроде живу на восьмом этаже, но на балконе мне вполне надежно, а тут парапет ниже, и уже не хочется как-то сильно к нему прислоняться, перегибаться. Но это легкое чувство, я не боюсь высоты. Наверное... -Ты думала о том, чтобы спрыгнуть? -Так я и знала, разговоры на высоте всегда сводятся к прыжку. Отвечу со всейоткровенностью. Думала, но уже давно. Как говорила Джеки, мысли о самоубийстве посещают каждого. Но мои были вызваны все той же детской жалостью к себе и обидой на весь мир за его равнодушие и непонимание. Это нельзя принимать всерьез. -Как же, чувства подростков самые серьезные. В этот период жизни и совершаются все самые-самые поступки. -Значит, я вовремя остановилась. Может мое благоразумие... -А если подумать? -Да, я понимаю, на что ты намекаешь. Я - слабачка и трусиха. Я боюсь, я не решусь. Да я просто не верю, что смогу это сделать, потому что слишком слаба, чтобы что-то менять. От этого все мои проблемы. -Ты и теперь продолжаешь жалеть себя? - твой голос звучит недовольно. -Знаешь, может для кого-то самоубийство это проявление слабости, но для меня это было бы величайшей силой, на которую я не способна. Да и не к чему. Кому я мешаю. Я так же безобидна, сколь бесполезна. Да, жалею, жалею, а что мне остается. У меня не жизнь, а какие-то мягкие обломы. Все вроде бы спокойно, ничего особого не происходит, но так ранит. Любое грубое слово. Мой отец. Сколько слез он вызвал. Я не хочу говорить о нем, это тот человек, который не считается ни с чьими чувствами. Но все его обвинения. Да, в них есть доля правды, и от этого еще больнее. Но так обидно, так горько. Ни капли сострадания. -К чему ты пришла? К тому, с чего начала. -Я, кажется, говорила, что хожу по кругу. А круг - фигура замкнутая. Нет, я никогда не смогу покончить с собой. Не только от боязни физической боли, не только от слабости и жалости. Я все-таки живу верой, верю в жизнь. Да я часто махаю на себя рукой. Но все же. Если бы не верила, ничего бы этого не было. -Да, наверное. Думаю, не зря я здесь. -Что, тоже пытаешься повысить мою самооценку? Ты - мое дремлющее стремление к самоанализу. Усмехаешься. -Я не очень-то доволен таким определением. -Да ладно. Хочешь повысить мое почти атрофированное самоуважение. Да, иногда мне есть за что себя уважать. Но не всегда. А в последнее время... Впрочем, сколько можно хныкать. Пора убирать барахло обратно в чулан и натягивать улыбку на лицо. Я, знаешь ли, личность лицемерная и двуличная, а может и многоликая. Ты - одно из моих лиц. Я никогда не смогу открыть себя до конца, и понять кто я настоящая. Вот она - Ви. -Хочешь быть такой, как она? -Иногда. Я не буду говорить, какой бы я хотела быть. Всеми понемногу. Я закрою лицо руками. Мне просто не хватает теплоты и понимания. Совсем немного. Но только для меня. Неужели это так трудно? Неужели я прошу невозможного? -Хватит хмуриться, - говоришь ты бодрым голосом, - ну, улыбнись. Я улыбаюсь, вначале это ухмылка, но глядя в твое лицо хочется улыбаться по-настоящему, потому что ты просишь. И я улыбаюсь. -Так лучше, а еще шире, - подталкиваешь меня, - ну, сильнее. -Да хватит, моя улыбка это просто ужас. -Ничего подобного, если улыбка искренняя, она не может быть некрасивой. -Блин, сижу и сама себя заставляю улыбаться, извращение какое-то! Мы смеемся. Мне от чего-то совсем легко. -Ты ведь любишь смеяться, Ким? - спрашиваешь, будто утверждаешь. -Да, люблю. Просто это приносит радость. Я люблю смеяться самой и заставлять смеяться других. -А если ты заставляешь не только смеяться, но и плакать, сочувствовать, переживать? -Значит, я не зря живу. -Вот видишь, сама призналась. -Да, думаю это стоит того. И все же я не фея. Я просто сказочница. Шахрезада, которая выторговывает сказками себе жизнь. Но я уже говорила, мне все равно. Если это все, ради чего мне хочется жить - буду жить ради этого. Чтобы заставлять смеяться, чувствовать, плакать, мечтать. -Это все, с чем ты готова смириться в данный момент? -А чего ты еще хочешь? - удивляюсь я, - хватит меня изводить, мне не хочется больше рыться в себе слишком глубоко, это вызывает какое-то чувство гадливости. Я больше не чувствую себя чистой, потому что я вся - зависть, ревность и злоба. Потому что не могу получить то, чего хочу, и даже то, что казалось бы мое, на самом деле не мое. Ты понимаешь, Ким, черт бы тебя побрал, моя вторая личность? -Не кричи так, ты говорила, что больше не будешь выходить из себя. -Да, я вновь вхожу в стадию медленного пофигизма. Глубоко внутренняя стадия, внешне почти не отражается. Да, я фальшивлю. Но кто меня заставить поступать иначе. Может ты? -Точно не я. -Тогда как бы остановимся на этом, хотя бы на сегодня. Прошу... Мольба в моем голосе не ускользает от тебя. -Между прочим, я тут не по своему по большому желанию, а по твоей воле. Ты вызвала меня, так что терпи. -Терплю. Но сама уже не рада... Я встаю с кушетки. Что-то часто я в последнее время прибегаю к помощи психологов. Блин, прямо какая-то звезда голливудская. А если разобраться, что это дало? Я хоть каплю сдвинулась с мертвой точки? Это не точка, это Мертвая зона. -Привет от Кинга, - твоя реплика, опять усмехаешься. -Да, обожаю Кинга. Хочешь, расскажу напоследок, пока спать не ушла. -Ну давай. -Многие говорят, больной человек. Как можно такое писать? А может просто маститый автор, выдающий по контракту в год по стандартному роману. Но я никогда не думаю о людях плохо. Я предпочитаю доверять и думать хорошо. Для меня этот автор открытие, находка и загадка. Прежде всего, его стиль - предмет моих неумелых подражаний. Но главное - фантазия, психологизм, загадки, которые часто остаются до конца не разгаданными, что придает особую остроту ощущений. И тот мир, в который он погружает - искривленная реальность, расплавленная, исказившаяся, впустившая в наш мир все самые страшные человеческие кошмары и тайны души. В него просто надо влюбиться, прочувствовать, иначе не поймешь. Лечь с книжечкой на диван и впитывать каждое слово, искать скрытые намеки, так и не поняв до конца, что он пытался сказать. Я вижу, что ты уже зеваешь. -Черт, почему ты не настоящий? -Я настоящий для тебя. -Не ври мне, не надо утешать меня. Ну ладно, хрен с ним. Ведь если я захочу тебя обнять, я это смогу сделать? -Конечно, - рот до ушей, ну и улыба! И мне плевать, что тебя не существует. Обнимаю и прижимаюсь. -Один ты у меня... -Опять начала? -Потом, все потом, я уже устала от этого... 14.04.02 -Я майская, вот и маюсь. Не могу жить спокойно. Ну ладно, может рассказать тебе о письмах? Ты устраиваешься поудобнее, положил подбородок на колени. -Давай, расскажи. Говорю же, люблю тебя слушать. -Я тоже люблю слушать, но и рассказывать люблю. -Письма, сказочница, что там с письмами? -Да, письма для меня это весточка с большой земли. Именно они и составляют главную часть моей жизни, именно они помогают делать то, что я делаю. Моя опора во всем. Есть те письма, от которых становится просто тепло и приятно. Мне иногда стыдно, что я не могу долго поддерживать переписку, и она затихает. Но что поделаешь, каково письмо, таков ответ. Просто не чувствуется того, чтобы я хотела найти в письме. Не люблю, когда разговор скатывается к обмену репликами, и кажется, что нечего сказать. Вы не думайте, мне есть что сказать, но при условии, что вам захочется это услышать, а если я этого не чувствую, то извините. Но я люблю писать письма, и если удается найти того собеседника, которому можно выразить все то, что раньше было просто некому сказать, то это и становится тем самым смыслом. Главная проблема, о чем писать. Письма - это тоже умение и искусство. Не зря же их называют эпистолярным жанром. Раньше писали такие послания, что теперь они такие же литературные произведения, как романы или поэмы. А сейчас? Неужели люди разучились писать друг другу? Неужели письмо это только обмен информацией, подчас блеклой, банальной? Даже когда я пишу бабушке, хочется поделиться тем, о чем я думаю, но приходится быть с этим поосторожнее, потому что знаю, что не поймет. Ее не это волнует. А я не хочу банальности в письмах. В меру возвышенного и земного, мыслей и событий. Но когда одно письмо как две капли воды похоже на другое, оно просто смысл теряет. -А твои письма разные? -Стараюсь, но говорю же, что иногда мне просто не хочется в письме раскрываться, если оно на то не настраивает, и я бросаю несколько строчек, а тот, кому адресовано, наверное, думает, что я необщительный человек, или мне нечего сказать. Не знаю, так получается. Мне достаточно одного собеседника, но единственного. Я нашла его, идеального собеседника, но боюсь, что все скатится к мелочам или пропадет интерес ко мне. С недавних пор я очень этого боюсь. -Думаешь, что станешь ненужной? -Да, вот именно. Это чувствуется, как далекая, но уже приближающаяся гроза. Я осторожно поднимаю ногу и ставлю ее на ступеньку. На вид она такая зыбкая, но под ногами ощущается твердой и надежной. -Смелее, - подбадриваешь меня, - поднимайся. Лестница из облака поднимается наверх. Она кажется такой мягкой, как пух, как вата, пар. Но веришь, я могу на нее наступать. Ты держишь меня за руку, я крепко ее сжимаю. Даже твоя ладонь более нереальная, чем лестница. -Ты думаешь, что будет, когда мы поднимемся на вершину? - спрашиваешь меня. -Нет, мне просто нравится подниматься. Я смотрю по сторонам. Облака, облака, как снег. Помню, как выглядывая из иллюминатора самолета, мне казалось, что мы не летим над облаками, а едем по снежной тундре. Вот и сейчас почти такое же ощущение - снежное царство. Только совсем не холодно. Свежо. Высота, высота... она всегда манила людей. Всегда они хотели полетов и завидовали птицам. Потому что для тех полет это так естественно, а людям не доступно. И птицы просто не понимают всю красоту полета. Для них это естественная жизнедеятельность. А для людей вечная неосуществимая попытка совершить невозможное.Внезапно из носа начала капать кровь, даже не капать, а литься, на руки, в раковину. Вода ее смывает, а красное еще и еще... и не останавливается. Я ее глотаю, кровь по губам на подбородок, противная, вкус действительно металлический, а не соленый. Как будто монетку во рту подержала. Я еле ее остановила... -Мы, кажется, поднимались по лестнице из облака, - деликатно напоминаешь ты. -Извини, но маленькое кровавое событие меня отвлекло. Ну так что там? Мы поднимаемся. -Да, можем подниматься по такой лестнице, можем сделать что-то еще более невероятное... -Постой, проверяешь силу моего воображения? - прерываю я тебя, - не надо, я прекрасно знаю эти свои способности. Да, я могу все. И не могу ничего. Вот парадокс. Как ты думаешь? -Думаю, что ты не все понимаешь, Ким. -Да все я понимаю. Я уже говорила. Сказки. Я опять убегаю. -Но наверное это стоит того. -Раз больше некуда убегать, остается только мой вымысел. Но это прекрасно, что я умею мечтать. Умею смеяться. Плакать. Больше всего на свете я боюсь потерять эти способности. Верить. Чувствовать. Это прекрасно, что у меня есть хотя бы это. -Мечты - это очень важно. -Мечты без веры в их осуществление... -Нет, вера есть. Иначе бы мечты давно умерли. -Ты прав, Ким, но она не слишком-то заметна, если я думаю, что уже ни во что не верю. -Просто у тебя случаются такие перепады настроений. То ты готова мечтать и ждать чуда, а то не веришь и ничего не хочешь. -Надо как-то с этим бороться? -Думаю, да. -Но одного тебя мне не достаточно. -Конечно, нет. -Только не говори, что все зависит от меня. -Не буду, но это так. Отчасти. Тебя надо подтолкнуть, направить нужное русло. -Вот только как найти, кто бы это сделал. Молчишь и вздыхаешь. Конечно, не знаешь. Ведь я же не знаю... 15.04.02 Письма, письма, мои невидимые собеседники. Они мне очень дороги. Я считаю, что их трое. Тех, от кого я всегда жду писем и именно переписки. Именно в том смысле, как я ее понимаю. Моя фея, далекая, родная, невероятная. Сейчас у нас Роман. Это не совсем переписка, но даже нечто большее. Мы открываемся с иной стороны, и то, что получилось, меня восхитило.Она для меня - живительный глоток свежести в моей пустыне, на песке, где лежит рыба с проколотой крючком губой. Я жду ее писем с невероятным нетерпением. Такое разочарование, когда их нет. Такая сказка, когда они есть. Помимо электронных еще и живые.Девушка из столицы с ником одного из анимешных персонажей. Она появилась раньше. Она сразу же установила рамки и правила, которым я просто не могу не подчиняться, потому что если не дотягиваю, то чувствую, что не справляюсь с поставленной задачей. Она - олицетворение критики, взыскательного читателя. Мне становится стыдно, если я не могу ее впечатлить. Но я не могу сделать это по заказу. Надеюсь, она понимает. Но именно она стала причиной Моего бреда... Мальчик из курортного города. Такое трогательное первое письмо. Я испытываю к нему какую-то нежность, дружеское расположение, это точно. Тот человек, с которым просто приятно общаться, говорить о мелочах. Такой ранимый, чуткий, сентиментальный. Это удивляет меня. Вдохновляет. От его писем становится легко, появляется уверенность в себе. Хочется сделать что-то, чтобы было ему приятно. Остальные письма мимолетны и случайны, из них не вырастает прочной связи даже посредством электронной почты. Но я рада, что они есть. Пусть не завяжется общение. Но я удивляюсь и завидую, что вот они могут взять и написать то, что думают, не боясь нарваться на неизвестно какой ответ. Если они есть, значит, все это не напрасно. 16.04.02 Ветер гуляет в голове. Дует. Сквозняк. -Можно, я закрою форточку? - спрашиваешь жалобно. -Не смей, Ким. Мне необходимо проветриться. Нельзя же, чтоб все время в голове от мыслей гудело. Как провода высокого напряжения. А оно подчас очень высокое. -Что же сейчас? -Вялое безразличие. Ни думать, ни учиться. У меня все в застое. -Ладно, не буду же я, в самом деле, настраивать тебя на мыслительный процесс. -Ты как всегда лапка, Ким! -Что это еще за фишка? - с обидой надуваешь губы, - какая я тебе лапка? -Ну ладно, ладно. Я ж ласково. -Что там с Романом? - спрашиваешь с интересом. -О, это чудо! Я просто не могу избавиться, да и не хочу, от ярких картин, что роятся в моей голове. Кажется, я переселилась во Францию! Там очень красиво. И главное, отношения, чувства. Это так втягивает, захватывает воображение. И самое интересное, что это действительно настоящее развитие чувств. Я не знаю, что будет дальше. Она предлагает путь, я ему следую. Это меня захватывает, я показываю свою реакцию, впечатление. Практически все развитие отношений ее задумка. Но мне это только нравится.Роман, роман... С не известностью, с клавишами. Мерцание мониторов - это поцелуи. "Сохранить изменение?" "Да", конечно. Изменение во всей моей жизни. Если и было, если есть, то только теперь, только так. "Клавиши, хранящие тепло". Мое тепло, только мое, обращенное... кому? Куда? Кто его ощущает, кто о нем знает? И главное, кто нуждается в нем? Что-то в последнее время я почувствовала холодок отчуждения, которого Она опасалась в самом начале переписки. И кажется теперь, а есть ли что-то еще, кроме Романа? Она уходит, я чувствую. И холодно... И ветер... Я боюсь. Я не могу это потерять. Это будет не справедливо. Сколько можно, всегда несправедливость? Одно большое серое пятно. Монокристалл.Или множество крошечных сегментов по всем осям? Меня скручивает.Лед и кровь. Красный лед. Капли на кристаллах. Тяжелый гул.Скручивает, скручивает. Сверло. Тонкое, острое жало, быстро вращаясь, буравит мою голову. Кости черепа самые твердые. Но оно пробуравит и их, доберется до мягкой сердцевины.Всего лишь фрагменты,Сегменты... Начальное значение для генерации случайных чисел. Кидаем кости, шарик на рулетку... Что выпадет? Сердце замирает. Мелькание цифр. Сплошная математика.Дневники. Что они из себя представляют? Нечто вневременное. Эти записи, они редко привязаны ко времени, числу, месяцу, дню недели. Но я ставлю дату, чтобы не потеряться в потоке мыслей. Оси координат, пространственная система. Но мысли редко в нее вписываются. Иногда лишь впечатление от чего-то случившегося. Большие круги на воде. Не имеет значения, когда была сделана запись. Это море без берегов. И только плавают нелепые буйки. Красные...Чайки. Кричащие. От их голосов тоскливо. Это как стон, жалобный, раздирающий.Шум, зашумление. Море. Я видела его лишь однажды. Зимой - оно было серым. Тяжелым. Обрамлено пляжем, где смешались песок, снег, водоросли и ракушки. Это было холодное море.Фаза. Новая фаза. Я не видела теплое море. Но я его хорошо представляю. -Ты всегда хорошо представляешь, Ким. -Я знаю. Я уже говорила об этом. Или ты говорил? -Какая разница, это тоже самое. -И, правда, - я улыбаюсь. Make me laugh А то мне тоскливо. Настя рядом, но такая далекая, отчужденная. Я чувствую, свою ненужность. -Так хоть ты пожалей. -Бедненькая, - канючишь ты. -Да ну тебя, - отмахиваюсь я. Я не смогу сказать, как и сестре, что она значит для меня. Почему-то тем, кто рядом, это сложнее сказать. Но у нас столько общего. Отчаяние, неуверенность. Но и мечты, радости, мелочи. Мы можем смеяться и дурачиться. Но иногда... Я просто чувствую себя назойливой мухой, которая ей досаждает. Я этого не хочу. Мне обидно. Глупые, глупые обиды. -Это сложно, - сочувствуешь ты. -И не говори. Что за фигня? Все время приходится себя спрашивать: "Ну почему так? Почему у меня не может быть все нормально, спокойно". И надо мне мучаться, переживать. Но она далека от меня, моя лучшая подруга. Один ты у меня. -Ты мне это уже говорила. -Кому я еще смогу это сказать? -Сможешь, уверен, что сможешь. Всем, всему миру. И этому неясному, волшебному образу, который олицетворяет для тебя это великое чувство - любовь, в высшем его понимании. -Но где он? -Я не знаю, - обречено выдыхаешь ты, - но ты жди... -Не утешай меня. Не смотря на мое отчаяние, не смотря на то, что опускаются руки, я не перестаю ждать. -Но ведь это значит, что ты не пустая. -Да, но это чувство - подвижное облачко, гоняемое сквозняками обид. Иногда его совсем нет, и дуют эти ветерки жалости. Но порой это облачко заполняет меня всю, и я становлюсь совсем легкой и поднимаюсь. Все зависит от того, какой ветер подует из вне. От этого так много зависит. Легкий, ласкающий бриз или колючий, противный ветер, бьющий острой пылью по щекам. И тогда только слезы. -Но ты не будешь сейчас плакать? - с опаской спрашиваешь ты. -Не буду, - успокаиваю я, - сейчас холодные сквозняки, но они не слишком страшные. Их можно стерпеть. -Тебе опять приходится терпеть. -Мне всегда приходится терпеть. Это уже не просто привычка, а способ жизни. Думаешь, это легко? -Нет, конечно, я так не думаю. Я беру твои руки и осторожно сжимаю их. Не хочу разубеждать себя в твоей реальности. -Хочу быть веселой и легкой, как бабочка, - жалобно говорю я. -Ты не сможешь. -В том-то вся и штука... Она назвала это потоком сознания. Да, поток сознания, самосознания, самоосознания. Самопознания. Бурный, недружелюбный поток. Меня в нем крутит, затягивает в воронку.Сейчас легче. Я чувствую себя близкой, мы сидим рядом и ощущаемся подругами. Поговорили по душам и снова стали ближе от этой откровенности. Настя моя самая близкая подруга в реальности. А то, что иногда она отдаляется от меня, может и я от нее отдаляюсь. Думаю, так бывает с каждым. Уходишь в себя и колешься на весь мир, ощерившись, не подпуская к себе никого, и все плохо, все раздражает. Но к счастью, это проходит. -Да, к счастью. Не хочу, чтобы ты была злой и колючей. -Думаешь, я сама этого хочу? Просто приходит такое состояние. И невозможно чувствовать себя иначе. Но, да - это проходит. Тучи таят от желтого света, разъедающего грусть на солнечные пятна. -Хватит, хватит писать, а потом это все перепечатывать. -Мне же это делать. Чего ты-то волнуешься? -О тебе забочусь. Ты же не любишь перепечатывать с написанного. -Да, не люблю. А что поделать. Словно пытаешься изменить уже продуманную мысль. Но в том то вся ее и прелесть, что вот, мелькнула, ты ее запечатлела, и никаких правок. 18.04.02 -Ты это чувствуешь? - спрашиваю я. -Да, я сделал все, что мог. -Не думай, что ничего не изменилось, и все напрасно. -Нет, конечно нет, ты как будто стала мудрее. -Вряд ли. Просто решила относиться ко всему более философски. -Но если тебе понадобится друг, ты всегда сможешь позвать меня. -Да, конечно. Я знаю, - я вдруг усмехнулась. -Чего? - удивился ты. -Да вот вспомнила. Сегодня на культурологии нам рассказывали про Микеланджело, и лектор так деликатно заметил, что у него был интимный друг. Конечно же все поняли, ЧТО он имел в виду на самом деле. Но вот выражение мне понравилось. Это как будто про тебя. Интимный, не в смысле, что для интима. Просто настолько личный, что никто о нем не знает. -Спасибо за эти слова, - расчувствовался ты. -Я тебя не прогоняю. Не подумай, просто пока я решила оставить все эти самокопания. А ты просто воплощения этого процесса. -Ну вот, опять дразнишься. А ведь хотели расстаться друзьями. -Ты же понимаешь, что мы не расстанемся. Ты всегда будешь со мной. Как все мои придуманные герои. Сегодня на одном сайте увидела такую фразу, типа здесь нет рассказов, в которых, тра-та-та, какие-то перечисления и такая фраза - "художников, которые продают себя, а не картины". -Этакая подковырка. -Я бы даже сказала под..., ну ладно, не буду. Если это конечно ко мне относилось. Я не могу ничего возразить. Просто не поняли всего до конца, не прочувствовали. Ну ладно. Я просто хочу сказать, то ты все время живешь во мне. Может в менее реальной форме.Но я тебе еще не раз буду надоедать, - шутишь ты, а потом очень серьезно добавляешь, - но как я уже сказал, ты знаешь, где меня искать, и если я тебе понадоблюсь... -Да, я знаю, - я касаюсь твоей руки, - я хочу тебя поцеловать, хотя бы так... -Ладно, закрой глаза. Это как дуновение вечности, такое мгновенное, что холодит, как только оно исчезает и остается чувство невыносимой потери. -Да, я тут хочу вставить рассказик один, закончила наконец. Ничего особенного, но все же. Не выкидывать же, но и отдельно не хочется его выставлять. -О чем? - интересуешься ты. -Все о том же, - улыбаюсь я хитрой улыбкой. -Главное, что о любви, - замечаешь ты, - пока в тебе горит огонь, ты жива, помни об этом. -Молчи, это сейчас не важно. Да, я придумала себе визитку, пока только подпись:"Ким - мастер иллюзий"Здорово? -Да, а как же "охотник за сказками"? -У меня его позаимствовали, и знаешь, я только рада. Я их придумываю, а охотятся пусть другие. -Спокойной ночи, сказочница. Шахрезада, ты выиграла себе жизнь еще одной ночью. Берегись крючков. Иногда на них такая сладкая наживка, но только проглотив ее, понимаешь всю горечь. -Ну все уходи... Ночь. Мерцает монитор. Я сейчас выключу компьютер. Немного грустно и тоскливо. Так бывает. Спокойной ночи. Пусть город спит. Пусть видит сказочные сны. В конце концов, должны же немного люди в них верить... |
|---|
