Мой отец

Мой отец немного полноватый мужчина средних лет, с редеющими волосами. Он скромный программист. Шьет костюмы себе на заказ, смотрит вечерние новости и проверяет сводки биржевых акций. Папа мягкий и отзывчивый человек, добрый и спокойный и даже немного ранимый. Он не из тех парней, что ругаются матом, бьют своих жен, отрыгивают, когда пьют пиво и почесываются, не стеснясь, тем самым доказывая свою мужественность. Нет, мой отец не такой. Он интеллигентный, вежливый и даже застенчивый, но все равно, он настоящий мужчина. Прежде всего, потому что понятие чести и справедливости для него не пустые слова. К тому же, он всегда выполняет свои обещания, держит слово, он человек, на которого можно положиться, и для меня он идеал для подражания, настоящий друг и советник.

Мы с отцом остались вдвоем очень рано - моя мама умерла, когда мне было три года. О ней у меня остались самые смутные воспоминания. Ее глаза, необыкновенные зеленые огромные глаза, и светлые волосы, которые пахли яблоком, от нее всегда приятно пахло, когда она брала меня на руки. Она излучала тепло и свежесть. Вот пожалуй единственное ощущение, что мне осталось на память. Отец говорит, что она была очень красивой, а я очень похож на маму, даже шутит, что я слишком красив для мальчика. В молодости он тоже был очень красивым, и та фотография, где они запечатлены в день свадьбы - молодые и счастливые, фотография самой прекрасной пары на свете.

После смерти мамы отец стал всем для меня, он заменил мне весь мир, делая все, чтобы я не страдал, ни в чем не нуждался. Помню, что когда мне было пять лет, и я подхватил страшную ангину, то он звонил каждый час с работы моей сиделке, а потом мчался, как можно раньше домой, чтобы удостовериться, что мне уже лучше. Он всегда старался меня порадовать, наполнить мое детство удивительными и незабываемыми мгновениями, чтобы я не чувствовал себя обделенным, отличным от других детей, у которых полная семья. И я никогда так не считал. Моя семья была полной, потому что отец смог стать для меня всей этой семьей.

Когда я начал заниматься плаваньем, он поддерживал меня очень серьезно, и всегда приходил на все соревнования, чтобы поболеть за меня, зная, как это важно. Как я был рад, зная, что он никогда меня не подведет. Я видел разочарование других ребят, когда на их соревнования или спектакли в драмкружке отцы не приходили из-за занятости или просто забывали. А я в тот момент гордился своим отцом еще больше, зная, что он никогда меня не подведет, не разочарует. Он гордился мной. А я в свою очередь всегда гордился им. Я старался делать все так, как учил меня отец, поступать разумно и справедливо, чтобы он никогда не краснел за меня. Я никогда и мысли не мог допустить, что сделаю что-то, что не понравится отцу. Нет, разочаровать его было бы неправильным. Я не боялся быть наказанным, как другие дети, не боялся показать ему плохие отметки или рассказать о каком-то своем неблаговидном поступке. Я всегда знал, что отец постарается понять меня. И если оказывалось, что я не прав, самым ужасным для меня наказанием было увидеть неодобрение в его глазах, грустную улыбку. И тогда я делал все, чтобы в следующий раз отец мог с гордостью похлопать меня по плечу и сказать: "Вот это мой сын!".

Так что я не завидовал тем, у кого отец крутой полицейский или военный или лучший рыболов. Мой отец для меня был самым лучшим в мире. Я не знал, что когда-либо стану что-то скрывать от него, просто до своих четырнадцати лет не задумывался еще о какой-то личной жизни. Я все рассказывал отцу, всегда ожидая его мнения, совета. И даже не подозревал, что наступит день, когда я буду желать, чтобы он знал как можно меньше того, что происходит в моей жизни.

В плаванье я добился значительных успехов, так что мой тренер включил меня в сборную школы для соревнований. Я был так счастлив. Ведь в команде все ребята были старше меня, а это значило, что я действительно чего-то стою. Ведь кого попало в сборную не возьмут. Правда, было немного жаль, что отец не сможет поддержать меня лично - приходилось уехать на соревнования в другой город, но я знал, что душой и мыслями он все время со мной.

Соревнования прошли так себе, зато я получше познакомился со старшими ребятами, к которым раньше-то и подойти было страшно. Я знал, что они общаются со мной, только потому, что я хороший спортсмен. Но приходится быть лучшим, чтобы тебя замечали. Особенно мне нравилось, когда со мной говорил Мик. Он был самым крутым, как мне казалось, на два года старше меня, и то, что такой человек не просто признавал факт моего существования, а даже охотно со мной общался - что-нибудь да значило. Правда, я не мог считаться его другом, поговорить на какие-то личные темы, о чем обычно трепятся с друзьями, но, согласитесь, для четырнадцатилетнего паренька это уже не мало.

Соревнования закончились, и нам сегодня нужно было возвращаться домой. Я стоял под душем и что-то напевал, думая, что когда вернусь, папа обязательно устроит какой-нибудь сюрприз, например, мы пойдем в какое-нибудь интересное место. Он любил придумывать что-то необычное. Это на первый взгляд, кажется, что программисты народ скучный, но на самом деле у моего отца с воображением все в порядке. Представляю, как он ухаживал за мамой, наверное, жутко романтично!

-Эй, Дэнис, привет, - сказал кто-то за спиной.

Я обернулся и увидел Мика. Он все еще был в купальных плавках, шапочке и очках, как будто только что вылез из бассейна.

-Привет, - сказал я, продолжая смывать пену с головы.

Было так странно говорить с ним наедине в душе. Это вызывало у меня чувство стеснения, я казался себе таким маленьким рядом с ним, особенно, когда он так пристально на меня смотрел. Конечно же, Мик был самым классным и сильным, и я мечтал только стать таким, как и он, хотя для своих лет выглядел неплохо и наработал отличную мускулатуру. Мне казалось сейчас, что Мик с интересом меня разглядывает, хотя до этого видел и не раз в душе и в бассейне, но сейчас как будто его взгляд приобрел новый смысл. Мик как-то странно улыбнулся. У него были смешливые карие глаза, и в них всегда плясали веселые искорки, так что вечно казалось, будто он что-то замышляет или знает о тебе что-то такое секретное.

Мик снял очки и шапочку, убрал их на полку, а потом подошел ближе ко мне. Я почему-то смутился, подумав, что сейчас он совсем разденется. Наверное, так себя чувствует самая маленькая страшненькая девчонка рядом с супер моделью - ничтожно. А Мик разглядывал меня, чуть склонив на бок голову, так что мне захотелось съежится и спрятаться. Но его одобрительная улыбка выражала что-то вроде: "Да не тушуйся, ты вроде ничего". Ничего бы странного, если бы при этом я не обнаружил заметную выпуклость в его плавках. Уж тут было от чего смутиться.

Наверное, он привык в душе предаваться фантазиям, и уж конечно не собирался стесняться такого малявку, как я. Было из-за чего окончательно растеряться. Мик заметил, куда я смотрю, и улыбнулся еще шире, как будто ему это понравилось. Наверное, он не видел ничего странного, когда один парень смотрит на возбуждение другого. Я в таких делах еще ничего не понимал, но мне казалось, что следует уйти. Оставить его одного. Но в тот момент он сделал что-то уже совсем странное - достал свой член и стал любовно его гладить. Я просто не знал, куда деваться. И не понимал, зачем он это делает - чтобы нарочно меня смутить или ему правда все равно, есть я тут или нет.

-Смотри, Дэнис, правда, он красивый? - спросил Мик с улыбкой.

Я совсем упал духом. Неужели он это делает специально для меня, чтобы поддразнить? Или ему интересно, что я думаю? Конечно, со своей точки зрения я не мог с ним не согласиться, но признаться в этом было как-то стыдно. Разве парни спрашивают такое друг у друга, признаются в таких вещах?

-Да, - буркнул я, старательно отводя глаза от причинного места, но взгляд так и тянулся, полюбопытствовать, оценить, сравнить.

Хотя, я мог сделать вывод, что мне тоже есть чем гордиться, но тут же спохватился. О чем это я таком думаю? Ведь Мик стоит и смотрит на меня, и гладит себя, и возбуждается, да еще и улыбается при этом.

-А хочешь потрогать? - спросил Мик, да еще так спокойно, словно спрашивал, не хочу ли я пощупать его бицепс.

Я бы и тогда засмущался, а тут... Я просто превратился в помидор. Слова застряли в горле, и я забыл, как вообще разговаривать. Мик подошел ко мне ближе, услужливо протягивая предмет своей гордости.

-Давай, не стесняйся, - подбодрил он.

Мне хотелось убежать, провалиться сквозь землю. Я боялся посмотреть Мику в глаза. Но когда их опускал, то видел то, что тоже не хотел увидеть...

-Ты же хочешь, я вижу, - улыбнулся он.

Я посмотрел в его глаза и обомлел. Да что он такое говорит? Это он хочет, а не я.

-Давай, Дэнис, не бойся, - подбадривал он.

Не знаю, как я решился. Мне совсем этого не хотелось, но я боялся обидеть Мика, думал, что он рассердится и больше никогда в жизни не заговорит со мной. Может, раз он мне предлагает такое, то считает своим другом. Ведь кому попало не будут предлагать себя потрогать. Я острожено прикоснулся к его члену. Ощущение было такое, как будто я просто касался его руки или плеча, ничего особенного я не почувствовал, но наверное от страха. Потому что мне все казалось, что он заставляет делать меня что-то неправильно, неприличное. Да, кажется, такие вещи совершенно недопустимы. Но Мику это нравилось. Я видел, как он закрыл глаза и улыбнулся. Потом схватил мою ладонь, заставляя прижиматься к себе сильнее. Я с испугом посмотрел на него. В глазах Мика горел какой-то хитрый огонек, который предупреждал меня об опасности.

-Извини, я не могу, - выдохнул я, и быстро вырвавшись, побежал в раздевалку.

Мое сердце бешено стучалось. Я осторожно оглядывался, боялся, что кто-то нас увидел. Я знал, что из этого не выйдет ничего хорошего. Может, среди парней это и нормально, да только я знал, что сейчас сделал что-то неправильное, стыдное.

Немного позже, когда я сидел на лавке, ожидая вместе со всеми автобус, который отвезет нас домой, Мик подошел ко мне. Я инстинктивно напрягся. Мне казалось, что из-за того, что произошло, у Мика теперь есть власть надо мной, как у того, кто знает какую-то твою сокровенную тайну и шантажирует тебя этим.

-Дэнис, я напугал тебя там... в душе? - спросил он.

Я пожал плечами. Мик выглядел примирительно.

-Не то чтобы...- промямлил я, - просто я не понял, зачем ты это сделал. Мне показалось, что ты издеваешься надо мной.

Я посмотрел на него исподлобья. Он улыбнулся.

-Да ты что, Дэнис. Это ведь была просто шутка. Шутка, - повторил он, увидев, что я чуть-чуть расслабился, - неужели ты решил, что я думаю, будто тебе это понравится? - менее оживленно спросил он.

-Нет, - буркнул я.

-Вот видишь, - он дружески обнял меня за плечи.

Мне показалось, что он расстроился. Как будто ему хотелось, чтобы я сказал, что мне понравилось. А мне хотелось так сказать, потому что я видел, что понравилось ему. Но я испугался. Если я ему это скажу... то он сделает так снова. Нет, я не хочу иметь с этим дело.

Отцу я ничего не сказал об этом происшествии. Наверное, он бы все мне разъяснил. Но мне было так стыдно, как будто я все это начал, а не Мик. Я все больше и больше убеждался, что это было неправильно, запрещено, как запрещены всякие извращения. Да, именно, это было из разряда извращений, когда парень и другой парень... тут я представил сильную фигуру Мика, с его широким разворотом плеч, его мощные гребки, его отличную технику и скорость. Неужели он? Сильный и выносливый Мик из тех, что любит парней? Нет, так не может быть. Ведь они наряжаются в женскую одежду, красятся и говорят тонкими голосками. Я попытался представить себе Мика в таком виде, но получало как-то смешно.

Я постарался забыть о том, что случилось в душе. Мик по-прежнему часто разговаривал со мной, даже еще чаще, чем раньше. Ему нравилось со мной общаться, а мне с ним. Узнай я о таком еще в прошлом году - сам бы себе позавидовал. Не каждый день у тебя появляются такие крутые друзья. Иногда мы гуляли после школы или ходили куда-нибудь после тренировки. Мик мало рассказывал о себе. Я только знал, что живет он то с отцом, то с матерью, и от этого чувствует себя одиноким и брошенным. Мне стало его жаль, хотя не думаю, что ему бы понравилась моя жалость. У меня был только отец, но я никогда в жизни не чувствовал себя одиноким. А у Мика были оба родителя, но ему казалось, что никому из них он не нужен. Мик мало кому об этом рассказывал, и мне понравилось его доверие. Это сблизило нас как-то сильнее.

Как-то Мик мне предложил:

-Не хочешь зайти ко мне?

-А твои родители не будут против?

-Я сейчас живу у отца, а он укатил в поездку с какой-то своей подружкой.

Я подумал, что, наверное, Мику страшно одиноко. Его мать тоже нашла себе нового любовника, и родители совсем не уделяют Мику внимания. Он показывал мне дом, но мне он не понравился. Наш был гораздо лучше, а здесь казалось, что никто не живет. Но комната Мика оказалась намного лучше. Здесь было весело. Стены завешаны плакатами и разрисованы. На столе почти такой же бардак, как и у меня. Это заставило меня улыбнуться. Мик сказал мне садиться прямо на кровать. На ней было постелено темно-синее покрывало с ракетами, а на нем валялись диски и проигрыватель. Мик с извинениями отодвинул все это и присел рядом.

-Тут хорошо, - сказал я.

-Правда, тебе нравится? - спросил Мик, пододвигаясь ко мне ближе.

-Да, - шепнул я.

Почему-то мне казалось, что все это неспроста. Мигом всплыла в памяти сцена в душе и мои подозрения на счет Мика.

Он положил руку мне на плечо и дышал в висок. А я замер, боясь вздохнуть.

-У тебя есть подружка? - вдруг спросил Мик.

-Нет, нету... - прошептал я с испугом. Мне показалось, что это признание в чем-то меня обличает. Как будто если у меня нет подружки, значит я какой-то ненормальный.

-А почему? - спросил Мик, продолжая дышать на меня.

-Не знаю... не думал еще об этом. А у тебя?

-Нет.

Мик загадочно улыбнулся, когда я посмотрел на него. Это было странно. У такого-то парня и нет подружки. Да девчонки в школе все парты его именем исписали.

-Почему? - тоже спросил я.

-Потому, - твердо ответил он, - как будто ты не догадываешься.

Я покачал головой.

-Не догадываюсь.

-Что, правда? - удивился Мик.

-Скажи, я не понимаю, - растерялся я. И тут же пожалел. Я боялся услышать его признание.

-Потому что они мне не нравятся.

-Почему? - глупо спросил я.

-Потому что, - он вздохнул, как будто удивляясь моей непонятливости, - помнишь, в душе?

Я осторожно кивнул.

-Мне понравилось, - улыбнулся он, и в глазах Мика загорелись все те же огоньки, как у чертенка в мультике.

-То есть как? Ты из тех, кто любит мальчиков? - удивился я.

-Ты мне нравишься, Дэнис, - серьезно сказал Мик.

Я с удивлением посмотрел на него.

-А я тебе? - с надеждой спросил он.

-Ну да, - ответил я, хотя, конечно же имел в виду совсем другое, не то, что он.

-Ты когда-нибудь целовался? - спросил Мик игриво.

-Нет, - признался я.

-А хочешь попробовать?

Я пожал плечами. Во мне загорелось любопытство. К тому же мне нравилось признание Мика в том, что я ему нравлюсь. Ведь в том, что он меня поцелует не будет ничего страшного?

Я кивнул и закрыл глаза, поднимая лицо.

Я почувствовал его язык на своих губах. Он мягко прикоснулся к ним самым кончиком. Я знал, что надо открыть рот, как в фильмах, чтобы тоже прикоснуться к нему языком. Я так и сделал, немного высунул язык, и Мик лизнул его своим. Получилось очень приятно.

-Подожди, - сказал он.

Я открыл глаза.

-Давай сядем удобнее, - сказал Мик.

Он взобрался с ногами на кровать, а потом заставил меня повернуться к нему лицом и вытянуть ноги так, чтобы они лежали у него на бедрах. Так оказалось значительно ближе. Глаза Мика казались немного золотистыми, а на носу было несколько светлых веснушек, совсем, как у меня, и мне это жутко понравилось. А еще понравилось, как пахли его волосы.

Я опять высунул язык, а он свой, и мы прикоснулись самыми кончикам. Потом он проник в мой рот, лаская его изнутри. Это было так приятно. Руки Мика обняли меня за пояс, заставляя придвинуться к себе ближе, чуть ли не сесть ему на колени. Мне хотелось застонать, такими приятными были эти ощущения. Мик ласкал меня не только языком, но и губами, он был очень нежным. Я отвечал ему неумело, но с чувством, мне очень хотелось понравиться ему. Мик взял мои ноги и заставил меня обхватить его за пояс. Сам он обнял меня за спину, его ладони скользили вверх и вниз, и от этого по коже бегали мурашки. Он все целовал меня, и поцелуй становился все глубже и глубже. Наши языки боролись друг с другом, ласково терлись, мы облизывали губы, целовались то легко и нежно, а то взасос, по настоящему страстно. Это было так здорово. Я никогда не думал, что поцелуй может быть таким приятным. Мне казалось, я так вечно могу процеловаться. Но Мику все было мало. Он прижал меня к себе так близко, что к моему животу прижалось что-то твердое, я сразу вспомнил, что это. Я тут же отпрянул от него. Мик тяжело дышал, его зрачки расширились.

-Ты чего, Дэнис?

-Я лучше пойду, - промямлил я, - домой пора...

Он испуганно схватил меня за руку, когда я попытался встать с кровати.

-Я сделал что-то не так, я тебя напугал?

-Нет, все хорошо. Но мне просто надо идти.

Он по-настоящему испугался.

-Подожди, Дэнис, не уходи, - умолял он, - побудь еще немного. Обещаю, что больше не трону тебя.

Я кивнул. Теперь было уже не так страшно.

Мик показывал мне свою коллекцию наград, потом достал все диски и кассеты. Он все время пытался как бы случайно прикоснуться ко мне. Я все замечал, и понимал, что мне это нравится. Когда он положил мне руку на затылок, то по моему телу прошла такая сильная дрожь, начинавшаяся где-то в середине живота, что я чуть не задохнулся. Это было так хорошо, приятно и незнакомо.

В конце концов, мне удалось ускользнуть из дома Мика. Он все спрашивал, приду ли я еще, а я сказал, что не знаю. Я и вправду не знал. И опять побоялся все рассказать отцу. Наверняка, он не поймет. Он такой правильный во всем. Даже не допускает мысли, что я могу поступить как-то аморально, неприлично. А я так и поступил, когда целовался с Миком. И мне это нравилось. Поэтому я впервые в жизни решил не рассказывать отцу. Наверное, это и означало, что у меня появилась личная жизнь. Я вырос. А когда дети вырастают, то начинают отдаляться от своих родителей, как бы грустно это ни было.

Мик все время улыбался мне в школе, махал издали рукой. Я слабо отвечал на его знаки внимания. Я боялся, что все заметят по моему лицу или его улыбке, догадаются, что мы делали вместе. Ведь если я не рассказал об этом даже собственному отцу, тогда я тем более не должен допустить, чтобы кто-то что-то узнал. Поэтому я старался соблюдать конспирацию. То есть игнорировал Мика, делал вид, что мы просто знакомые. Я видел, что это расстраивает его. Он не понимал, почему я так холодно стал вдруг к нему относиться. Наверное, думал, что оттолкнул меня своей решительностью.

Как-то после школы он подошел ко мне. Вид у Мика был такой робкий, как будто это ему всего четырнадцать, и он не знает, как назначить свидание.

-Привет, Дэнис, - сказал он, - я тут взял у друга кассету с новым фильмом, не хочешь пойти ко мне, посмотреть?

Кассета была самым банальным предлогом, я прекрасно понимал это. Но не мог отказаться. Воспоминание о том, как мы целовались, затопило меня горячей волной.

-Хорошо, пойдем, - сказал я оживленно.

Глаза Мика засияли от счастья.

-Тебе было больно? - спросил Мик с беспокойством, - я был грубым?

Я лежал, не шевелясь, и смотрел в потолок, пытаясь прийти в себя. А Мик не на шутку испугался от того, что я молчу и ничего не говорю.

-Нет, мне не было больно... почти, - я поморщился. - Мне было хорошо, правда.

-Правда? - Мик еще недоверчиво улыбнулся, потом наклонился надо мной и страстно поцеловал меня в губы. Потом его язык стал обводить мое ухо. Его теплое дыхание щекотало меня, и мне захотелось засмеяться, но вместе с этим я понял, что опять возбужден. Уже третий раз за этот день, а не прошло и часа. Мик улыбнулся, заметив это.

-Все нормально, - успокоил он, - так и должно быть.

Мик поцеловал меня, глубоко, но нежно, и понимание того, что он первый, с кем я занимался любовью, наполнило меня счастьем. Я даже не знал раньше, что так бывает. Но было так хорошо, так легко, как будто все так и должно было быть.

-Я так боялся к тебе подойти, - признался мне Мик.

Я лежал на его груди, прижимаясь к ней щекой, это было непередаваемое ощущение. Это нравилось и мне, и ему. Мик обнимал меня, все время гладя по спине.

-Ты боялся? - удивился я, - да это мне всегда страшно было заговорить с тобой.

-А я боялся подойти. А вдруг ты не такой, испугаешься меня, расскажешь кому-нибудь, что я к тебе пристаю. Тогда в душе, мне пришлось набраться смелости, чтобы подойти, - признался Мик, - я даже сам себе не верил, что решился на такое.

-Но почему ты все-таки решил, что я "такой"?

-Не знаю, что-то в тебе есть, - задумчиво произнес он.

-Как есть? - испугался я, - и все "это" видят?

-Не все, а только те, кто знает, что нужно видеть.

-То есть, такие же, как мы? - спросил я.

Мик усмехнулся.

Осознание того, что я гомосексуалист пронзило меня, как молнией. Я не сразу задумался над этим, сначала просто отдался эйфории от того, как же хорошо мне с Миком.

Но потом пришли страшные мысли. Что мне делать? Как сказать отцу? И нужно ли ему говорить? А вдруг он сам узнает? Что тогда будет? Он разочаруется во мне. Я уже не буду для него тем сыном, которым он гордился. Я разрушил то, чему он учил меня.

И в тоже время Мик. Я влюбился в него. Что мне делать?

Мик заметил мое неспокойное состояние.

-Что случилось, скажи мне? - с волнением спросил он.

Меня так поразила забота в его голосе и его нежные пальцы, ласкающие мою щеку, что я решил поделиться с ним всем.

-Это все из-за моего отца, - прошептал я горестно.

-Он все узнал или подозревает тебя? - забеспокоился Мик.

-Нет, в том-то все и дело. Я всегда все рассказывал ему, а теперь приходится постоянно что-то скрывать от него, врать, а мне противно врать отцу. Он всегда был мне очень близким другом, я ничего не скрывал от него.

Мик улыбнулся очень ласково, так что сердце моей в груди замерло от этой улыбки.

-Не надо из-за этого переживать. Так всегда. Да, в детстве мы можем поделиться с родителями самым сокровенным. Но мы вырастаем, и наши мысли становятся совсем другими. Раньше тебе нечего было скрывать, потому что ты был ребенком, думал так, как тебя научили, поэтому все твои мысли были открытыми и невинными. Но ты вырос и научился думать самостоятельно. Рано или поздно все начинают жить своей жизнью.

Голос Мика был таким ласковым и убедительным, что я не мог не верить ему. -Ну, ты мне доверяешь? - он спросил, - я люблю тебя и не посоветую ничего плохого.

-Да, я тебе доверяю.

Мне казалось, что сейчас именно Мик прав. Он ведь должен понимать меня лучше, чем отец, потому что нас не разделяло целое поколение. Мик знал, что делать, он меня любил, а я его, и я ему доверял.

Но в душе все равно остался неприятный осадок из-за чувства вины перед отцом. Мне казалось, что я нарочно выпихиваю его из своей жизни, вместо того, чтобы поделиться, довериться ему. Но от одной мысли о таком признании мне становилось страшно. А что если отец действительно, понимал меня, только когда я был ребенком и делился самими невинными мыслями и фантазиями, а теперь все будет по-другому?

Я все время волновался, старался как можно скорее попасть домой с наших с Миком встреч. Он замечал мою нервозность, и ему это очень не нравилось. Мне казалось, что я предаю Мика ради отца, а отца ради Мика, и мне было стыдно, что приходиться так поступать с моими самыми любимыми людьми.

Я лежал на постели Мика, а он лег сверху и целовал мою грудь быстро, страстно, порывисто. Это было так приятно, но я никак не мог забыть обо всем и просто отдаться удовольствию, беспокойные мысли постоянно крутились в голове.

-Мик, постой, мне надо идти.

Он не останавливался, продолжая целовать меня и опускаться ниже.

-Да остановись же ты, - я с трудом его оттолкнул и сел на кровати.

-Дэнис, что такое? - расстроился он, и тут же забеспокоился, - я сделал что-то не так?

Я пожал плечами.

-Я не знаю... Только мне нужно уйти.

-Да что такое-то?

-Мне лучше пойти домой. Отец будет беспокоиться. Он ведь не знает, где я.

Мик разочаровался, но не сказал мне ничего, хотя я все видел по его глазам. Но ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, что оставаясь с Миком, я ворую время у моего отца.

-Дэнис, куда ты пропадаешь? - весело спросил отец меня за ужином.

Я весь съежился от этих слов. Конечно, отец не мог не заметить этого.

Он положил ладонь на мою.

-Признайся, ты влюбился? У тебя появилась подружка, - он шутливо подтолкнул меня локтем, - ну, Дэнис, расскажи.

Я испугался, что он все может узнать, что все итак очевидно, поэтому стал отрицать все.

-Нет, папа, никого у меня не появилось. Что ты говоришь? - нахмурился я, уткнувшись в свою тарелку.

-Ну ладно, не хочешь, не рассказывай, - подмигнул он.

Я вернулся в свою комнату, бросился на кровать и мне хотелось разрыдаться в подушку. Что же мне делать? Приходится обманывать папу и расстраивать Мика. А мне так этого не хотелось.

Мы с Миком встречались уже месяц. Его родители часто уезжали, и я приходил к нему домой. В его руках мне удавалось забыть о моих терзаниях, обо всем мире. С ним было так хорошо. И это беспокоило меня все больше и больше. Чем сильнее я привязывался к Мику, тем больше отдалялся от отца.

Этим вечером я пообещал, что побуду с отцом, мы проведем его в семейном кругу. Это всегда было весело. Он мог устроить развлечение из простого просмотра фильма. А Мик все никак не хотел меня отпускать. Он уже отчаялся убедить меня остаться у него на ночь. Он говорил, что с каждым разом ему все сложнее отпустить меня. А сегодня он как взбесился, как будто все никак не мог успокоиться, был таким страстным, что я даже немного испугался. Все-таки для меня это все было ново, незнакомо.

Мик обнимал меня крепко-крепко, даже не давая пошевелиться, целовал ухо и шептал.

-Дэнис, я тебя люблю, останься, ну пожалуйста. Я так сильно тебя хочу. Я не могу тебя отпустить.

-Ну Мик, мне надо идти. Я обещал отцу.

-Сколько можно, ты всегда бросаешь меня ради своего отца.

"А отца ради тебя" - подумал я.

Мне хотелось остаться, но я не мог подвести папу. К тому же меня пугало настроение Мика, его страстность, его настойчивость. Он тяжело дышал, в глазах появилось какое-то незнакомое выражение. Я даже немного испугался его. Казалось, что если я буду сопротивляться, то он применит силу.

-Мик, пусти... - я оттолкнул его и встал, - я должен идти.

Мик рассердился.

-Да что такое? - взвился он, - кто тебе важнее, я или отец?

Это уязвило меня.

-Не спрашивай такое, Мик, - нахмурился я, - я не могу отвечать на такой вопрос.

-Останься, если ты меня любишь, - почти с угрозой прошептал он, схватив меня за плечи.

Возможно, если б он был ласковым, я и остался, но сейчас, в таком взвинченном и возбужденном состоянии, он показался мне опасным. Я оттолкнул его.

-Нет, Мик, я пойду. Отец ждет.

-Ну и уходи, - крикнул он зло, - трахайся со своим отцом!

Меня словно ударили. От этих слов все потемнело, я разозлился. И со всей силы ударил Мика кулаком по лицу. В его глазах мелькнул неподдельный испуг.

-Не смей так говорить о моем отце, - закричал я.

-А что я такого сказал? - еще удивленно сказал Мик, держась за свою скулу, - я разве не прав?

-Придурок. Я тебя ненавижу! - закричал я и убежал.

Семейного вечера не могло получиться. Я был дерганым и расстроенным. Отец все спрашивал меня, что случилось, но я не отвечал. Он не любил приставать и настаивать, поэтому оставил меня в покое, ожидая, что если я захочу, то сам все ему расскажу.

Когда позвонил телефон, и я взял трубку, то совсем не ожидал услышать его голос.

-Прости, Дэнис, - сказал Мик с покаянием, - я совсем не хотел этого говорить.

-Но сказал. Я не ожидал от тебя. Как ты мог?

Я был ужасно зол на него и почему-то разозлился еще больше, когда он позвонил, чтобы просить прощения.

-Между нами все кончено! Не звони мне больше, - выкрикнул я в трубку и бросил ее на рычаг.

Потом побежал в свою комнату и уже не смог сдержать слез, когда уткнулся в подушку. В комнату вошел отец. Ему не надо было спрашивать разрешения, он приходил, когда хотел. Но впервые в жизни я не хотел, чтобы он входил, потому что он увидел меня в таком состоянии. Он стал расспрашивать.

-Что случилось? Я случайно слышал... ты с кем-то поругался?

Папа присел на мою кровать и погладил меня по голове. Мне стало вдруг так хорошо от этой ласки и так стыдно перед ним, что я не выдержал, уткнулся в его широкую грудь и разрыдался.

-Ну что ты, мой мальчик, - он успокаивающе шептал и гладил меня по спине, - что случилось? Расскажи, и я попытаюсь тебе помочь.

Мне внезапно захотелось рассказать ему все, даже если это навсегда оттолкнет его от меня, но больше скрывать я не мог.

-Ты будешь ненавидеть меня, - сквозь слезы, произнес я.

-Что ты такое говоришь? - удивился папа, - ничто в мире не заставит меня ненавидеть тебя.

-А это заставит, - всхлипнул я, но уже тише, я посмотрел на отца, - ты будешь разочарован во мне, потому что я совсем не такой, каким ты хотел меня видеть.

-Что за глупости? Ты такой, какой есть, и я тебя люблю. Я не хочу, чтобы ты был таким, каким я пытаюсь тебя вылепить. Мне нравится твой характер и твоя индивидуальность. Ну, так что же случилось? Почему ты думаешь, что я буду тебя ненавидеть?

Я лег ему на колени, как в детстве, чтобы не видеть его лица.

-Папа, я голубой, - его рука, гладившая меня по голове, замерла, но я все равно продолжал, - все это время я встречался не с девочкой, а с мальчиком и... спал с ним... Все это время. И я любил его, - тут на меня нахлынула злость на Мика за сегодняшнее, - но все кончено, - я сел и посмотрел на отца, - сегодня мы расстались, я бросил его, потому что он сказал что-то обидное про тебя... Что с тобой?

Папа замер и побледнел от моих слов. Я испугался до ужаса.

-Ты... ты разочарован во мне, да? Я тебе противен.

Отец слабо улыбнулся и погладил меня по щеке. Потом встал с кровати и отвернулся от меня, делая вид, что что-то разглядывает на моем столе. Я замер в ожидании.

-Я просто не ожидал... Но прежде чем осуждать тебя, нужно покаяться в своих грехах. Я тоже не идеальный человек, и скорее ты можешь разочароваться во мне, чем я в тебе.

Я вздохнул с облегчением, что он не сердится.

-Что ты. Ничего не сможет заставить меня в тебе разочаровать.

Папа быстро вернулся на кровать и взял меня за руки.

-Послушай, Дэнис, думаю, настало время признаться. Выслушай меня, а уж потом суди, кто кого должен прощать.

Меня насторожили его слова, похоже, что папа хотел признаться в чем-то очень важном.

Я знал, что бы он мне ни сказал, я не оттолкну его, как он не оттолкнул меня. Папа очень волновался, он снял и начал протирать очки. Потом опять надел их и взял меня за руки, готовясь сказать что-то очень серьезное.

-Ты еще ребенок, Дэнис, то, что кажется тебе страшной ошибкой, на самом деле лишь пробы и опыты молодости. Это мне надо каяться в своих грехах, а не тебе. Я всегда со страхом ожидал, когда же должен буду сделать это признание, но никак не думал, что его сделаешь ты.

Я с удивлением посмотрел на папу.

-Я гомосексуалист, Дэнис, - сказал он твердо.

Я замер. Эти слова огорошили меня. Первое, что пришло мне в голову:

-А как же мама? - произнес я, цепляясь за этот неопровержимый факт, - ты же любил ее?

-Да, я очень любил и уважал ее, но она всегда мне была больше другом. Я всегда говорил, что ты похож на нее, с каждый годом все сильнее. Но я не говорил, что еще больше ты становишься похож на другого человека. И это вызывает во мне чувство вины и желание во всем признаться.

Я молчал, не понимая его слов.

-Выслушай меня, Дэнис, и не перебивай, иначе я потеряю всю решимость, - произнес он отчаянно, глядя на меня так, будто искал последнюю надежду.

-Да, папа, расскажи мне все.

-Ты знаешь, что с Камиллой я познакомился в университете, и тогда мы и поженились, через год. Но ты не знаешь всего. Не знаешь, какие были причины, - он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, - у твоей матери был брат-близнец, Кэмерон. Они с Камиллой были неразлучны. И так похожи. Я уже тогда понял, что мне нравятся парни, и когда я увидел Кэмерона, то был поражен его красотой. Он был так прекрасен. Но казался таким холодным, в отличие от своей сестры, которая была веселой и общительной. А он казалось, любил только свою сестру. Близнецы ведь что-то чувствуют такое, что они нужны друг другу... В общем, я с ума сходил по нему. И я не знал, как я могу подступиться к Кэмерону. Тогда я был, не то, что теперь. Ладным, красивый, романтичным. Девчонкам я нравился. И нравился Камилле. Это я видел. И тогда я стал сближаться с ней, чтобы иметь возможность побыть с ее братом. Мы часто ходили втроем. Сначала Камилла думала, что я буду возражать, но я был только счастлив. У меня была хоть какая-то возможность быть рядом с Кэмероном, говорить с ним, общаться. А он был очень нелюдим. Казалось, что кроме счастья сестры его ничто не заботит. Как-то он мне сказал наедине, что если я причиню ей боль и заставлю страдать, то буду иметь дело с ним. Я не испугался этой угрозы, но пообещал и ему и себе, что никогда этого не сделаю. Потому что это причинило бы боль Кэмерону. А этого я не хотел больше всего на свете. Он стал моей мукой, моей одержимостью. И чем больше я влюблялся в него, тем сильнее в меня влюблялась Камилла. Я пытался в ней видеть его черты, когда мы били близки, пытался представить, что это он сейчас со мной или он как-то чувствует меня из-за своей связи с сестрой. И вот как-то случилось, что твоя мать забеременела, нет, это был не ты, - предупредил отец мой вопрос, - у нее случился выкидыш через три месяца. Но до этого... Как только Камилла узнала, она была так счастлива. Она ведь была уверена, что я люблю ее и мои намерения серьезны. Но я не мог, не хотел на ней жениться, я не хотел ребенка. Я не любил Камиллу, не мог связывать с ней свою жизнь. Но знал, что только так я могу быть с Кэмерном. Моя нерешимость ему не нравилась. Как-то он вызвал меня для серьезного разговора, чтобы выяснить, когда я собираюсь жениться на его сестре. Я не мог ни о чем думать, опьяненный его близостью, тем, что мы с ним наедине. И тогда я во всем ему признался. Что сблизился с Камиллой, чтобы быть рядом с ним, что когда спал с ней, то представлял его, что я не могу жениться на его сестре, потому что люблю его. Я помню, с какой ненавистью он посмотрел на меня, прошептав: "Подонок". Это слово резануло меня, как нож. Я понял, что навсегда оттолкнул его, потому что обманывал его сестру, потому что мог сделать ее несчастной. Я знал, что потерял его, поэтому решился на самый отчаянный и самый ужасный поступок в своей жизни - это был какой-то шантаж. Я сказал, что женюсь на его сестре, если он согласиться провести ночь со мной. Одну единственную ночь, и я женюсь на его сестре, сделаю ее самой счастливой женщиной на свете, окружу вниманием и заботой, и она ни о чем не будет знать. А иначе я брошу ее, и Камилла разочаруется, она будет страдать всю жизнь. Конечно, он согласился. Он слишком любил свою сестру. Эта ночь... она была странной. Я испытал самое огромное наслаждение в жизни, - отец запнулся, стыдливо посмотрев на меня, - наверное, ты понимаешь, что это такое. Но в тоже время, это было ужасно. Я чувствовал, как я ему противен, как Кэмерон меня ненавидит. Дело было не в том, что ему было неприятно с мужчиной. Просто ему было отвратительно быть со мной, зная, что я все время обманывал его сестру. Потом я много чего узнал о нем. После окончания университета, я получил неплохую работу, мы с Камиллой купили небольшой домик. Она тогда уже потеряла первого ребенка, но вскоре забеременела тобой. Я честно выполнял свои обещания, был хорошим мужем, чутким, нежным и внимательным. А Камилла была в свою очередь хорошей женой. Она безумно меня любила. Она была прекрасный человеком, но я все время думал о Кэмероне, искал его в ее чертах, никак не мог забыть нашу единственную ночь. С тех пор я его почти не видел. Он избегал встреч со мной, виделся только с Камиллой. Она пыталась выяснить у нас причины этой внезапной неприязни, а я отшучивался, что он просто ревнует, потому что я украл его любимую сестричку. Все это время я жил с чувством вины перед твоей матерью. С каждый разом убеждаясь все сильнее, какая она чудесная женщина, я ненавидел себя, за то, что я такой подонок, за то, что не могу ее полюбить, за то, что я с ней, только потому что это какая-то призрачная возможность быть с ее братом. А потом родился ты...

-А что стало с Кэмероном после вашей свадьбы? - хрипло вмешался я.

-Он пошел по скользкой дорожке. Я случайно узнал, что Кэмерон работал стриптизером в одном гей-клубе. Нет, он не был голубым, но он был так красив, что нравился им, мужчины были от него без ума. Я не знаю, зачем он пошел на эту работу. Ему нужны были деньги, ведь у них с Камиллой кроме друг друга никого не было, поэтому он старался обеспечить ее всем. Это было еще до встречи со мной. Но в таких местах всегда находятся желающие получить побольше удовольствия, и неплохо платят за это. Я сам знаю, - отец поперхнулся и прокашлялся, - я не знаю, что случилось с Кэмероном. Его обуяла жажда денег. А может просто после нашей с Камиллой свадьбы, он потерял интерес к жизни, и ему было все равно, что делать. Он пустился во все тяжкие - проституция, потом наркотики. В общем, его наши мертвым от передозировки. Тебе тогда было три года. А через несколько месяцев умерла твоя мать. Врачи сказали, что-то с сердцем. Но я знал, что это из-за брата. После того, как он умер, она стала угасать. Будто часть ее умерла вместе с ним. Я остался один с ребенком на руках и огромным чувством вины за эти две смерти, которые тяжким грузом лежали на мне. Некоторое время у меня были какие-то непродолжительные романы или связи на одну ночь, просто, чтобы физически не быть одиноким, но это ничего не значило, потому что я был одинок в душе, и поэтому я хотел найти в тебе спасение от этого одиночества, посвятить тебе свою жизнь. Я старался дать тебе все, чего не смог дать твоей матери, всю любовь. Да, сначала я просто пытался загладить чувство вины, но потом понял, что ты не просто сын Камиллы, ты мой сын. Мое самое близкое, самое родное существо. И ты стал для меня самым важным в жизни. Я забыл об искуплении грехов. Я просто хотел, чтобы и я стал для тебя самым дорогим человеком, чтобы ты гордился мною, как я горжусь тобою, чтобы тебе не было стыдно, что я твой отец. С годами ты все больше и больше стал походить на Кэмерона. Я видел это, ждал и боялся, потому что понимал, что опять нахлынет это чувство вины перед ним и перед твоей матерью за то, что я испоганил ей жизнь. Но я старался сделать ее счастливой. Я делал все для этого. И теперь, когда я смотрю на то, каким стал наш сын, меня охватывает огромное чувство отцовской гордости и счастья, и я понимаю, что наш брак не был таким уже безнадежным и бесполезным, потому что он увенчался таким прекрасным ребенком. Хотя все чаще мне кажется, что ты являешься плодом моей любви вовсе не к твоей матери, а к ее брату.

Я слушал, замерев, по моему лицу стекала слеза. И я видел, как слезы блестели в глазах отца. Меня охватила огромная жалость к нему за то, что он так страдал, за то, что видел во мне воплощение всех своих грехов, но все равно любил меня.

-О папа! - прошептал я, - как я тебя люблю, ты самый лучший на свете.

-Дэнис, - он не выдержал, и из его глаз потекли слезы, он обнял меня, крепко прижимая к себе, - сынок, спасибо.

-Я не могу ненавидеть тебя, папа. Ты столько сделал для меня. Я так тебе благодарен за все. Я никогда тебя не оттолкну.

Он обнимал меня, потом поцеловал в лоб. И, я не знаю, что со мной случилось в тот момент. Он был таким ранимым, таким подавленным, мне так хотелось помочь ему. Я поцеловал его сначала в щеку, а потом в губы. Они были мягкими, большими, нежными. От него приятно пахло лосьоном после бритья. И он ответил на мой поцелуй. Его большие руки гладили меня по спине. И он целовал меня с огромной нежностью, страстью, отчаянием. Это было так прекрасно, так совершенно. Я любил его больше всех на свете, и мне хотелось подарить ему всю мою любовь, на какую я только способен, чтобы он стал счастливым.

Отец внезапно отстранился, испуганно глядя на меня.

-Нет, сынок... что я делаю? Прости, Дэнис, - пробормотал он и быстро убежал из моей комнаты.

Во всем моем теле еще плавало тепло. Я положил голову на колени и обхватил их руками. Я знал, что сейчас он целовал не только меня, но и Кэмерона. Я знал, что я напоминаю ему своего дядю, и это ужасно мучит отца. И я понимал, что только я смогу помочь ему справиться с этим. Но он больше не будет страдать, потому что я не позволю. Я больше не буду походить на Кэмерона, потому что я стану лучше. Я сделаю моего отца счастливым. Он будет мной гордиться, он никогда не будет ни о чем жалеть... Потому что я люблю его.

Я спустился вниз к бару и налил ему виски, разбавленный, с двумя кубиками льда, как он любит. Это поможет ему прийти в себя и успокоиться. Я вошел в кабинет, где отец сидел, запустив руки в волосы. Он страшно переживал.

-Дэнис? - он посмотрел на меня недоверчиво и изумленно.

Наверное, он думал, что я никогда в жизни не захочу его больше видеть, после того, что случилось.

Но он был не прав.

И он забыл, что я первый его поцеловал.

Я закрыл за собой дверь в кабинет.

-Я принес тебе выпить, папа.